Выжимка из статьи "Из истории создания троичных цифровых машин в МГУ" от Н.П.Брусенцова, которую возможно не все внимательно читали, расскажет о этом мало известном провале наших программистов.
Двухстековый троичный процессор с послоговым кодированием программ и данных - идентификаторами операций и адресов служат трайты (шестерки тритов), последовательность которых представляет собой программу в польской инверсной (постфиксной) записи. Набор операций включает 81 операцию - 27 основных (тестирование и преобразование данных, управление ходом программы), 27 служебных (управление магнитным барабаном, внешними устройствами, системой прерываний), 27 макроопераций, микропрограммируемых пользователями. Память с непосредственным доступом состоит из девяти страниц по 81 трайту ОЗУ и 18-ти страниц ПЗУ. Магнитный барабан с постраничным обращением емкостью 972 страницы (в опытном образце машины задействовано 243). Каналов ввода-вывода три, до восьми устройств в каждом. На опытном образце ввод/вывод перфолентный и посредством электроуправляемой пишущей машинки «Консул 254». К машине был подключен также класс «Наставник» с 27-ю терминалами учащихся, оборудование для диагностики цветного зрения и устройство для оцифровывания графиков.
Из истории создания троичных цифровых машин в МГУ Н.П.Брусенцов
Вопреки административному подавлению, практика явно свидетельствовала о верности реализованных в “Сетуни” принципов и решений. Очередным этапом явилась разработка на основе опыта ее применений усовершенствованной малой цифровой машины, названной впоследствии “Сетунь 70”. Заведующий ВЦ МГУ И.С.Березин утвердил 3 июня 1967 г. подготовленное мной совместно с Е.А.Жоголевым техническое задание по теме “Разработка эффективных логических структур и технических решений для малых цифровых машин”, предусматривающее создание образца дешевой цифровой машины, усовершенствованной путем оптимизации ее структуры (архитектуры) в комплексе с системой математического обслуживания.
Предполагалось, что программно осуществляемая на “Сетуни” стековая реализация алгоритмов в польской инверсной записи в новой машине станет аппаратурной, так что процессор будет выполнять послогово кодируемые бесскобочные выражения, не требуя их трансляции. Машина обретала язык высокого уровня, оставаясь простой и эффективной. Кроме того, требовалось оснастить новый процессор системой прерываний, увеличить объем оперативной памяти, добавив программируемые пользователем страницы ПЗУ, увеличить емкость магнитного барабана, уменьшить потребляемую мощность, заменить ламповый источник питания транзисторным, уменьшить размеры машины и т.п.
Архитектура “Сетуни 70” была исчерпывающе описана[[7]][7] Брусенцов Н.П., Жоголев Е.А. Структура и алгоритм функционирования малой
вычислительной машины.// Вычислительная техника и вопросы кибернетики. Вып. 8.- Л.: Изд-во Ленингр. Ун-та,1971. С. 34-51.на модифицированном Алголе-60, что позволяло программно эмулировать новый процессор и разрабатывать его
матобеспечение, не дожидаясь реализации машины “в металле”. Было негласное обязательство завершить работу к апрелю 1970 г., и “машина в металле” к этому сроку появилась, выполняла все положенные тесты. Но та система матобслуживания, под которую эта машина была создана, не была готова к условленному сроку и нет ее до сих пор.
Наступил очередной этап гонений. Иван Семенович Березин уже не возглавлял вычислительный центр, а Сергей Львович Соболев еще в начале 60-х годов уехал в Новосибирск, и теперь оказалось, что неуместно в университете, а тем более в вычислительном центре заниматься разработкой вычислительных машин. Нашу образованную в составе ВЦ МГУ по Постановлению ЦК КПСС и СМ СССР №1121-541 от 6.10.1958 г. проблемную научно-исследовательскую лабораторию ЭВМ вскоре выдворили на чердак студенческого общежития. '’Сетунь 70’’ мы взяли с собой, а наша первая “Сетунь”, все еще использовавшаяся факультетами для вычислений и обработки экспериментальных данных, была варварски уничтожена (сохранился только пульт управления, переданный впоследствии в Политехнический музей).
Приемлемой темой НИР оказалась “Разработка автоматизированной системы обучения на базе малой цифровой машины”, к которой мы и приступили в 1972 г. Ознакомление с наследием Яна Амоса Коменского привело к заключению, что вопреки безуспешности попыток эффективно компьютеризовать обучение, существует возможность удовлетворительного решения этой проблемы весьма скромными техническими средствами, если иметь в виду не “электронное перелистывание страниц” и не развлекательную занимательность, а достоверное понимание и надежное усвоение учащимися того, чему их учат. Компьютеру надлежит оптимально управлять обучением в соответствии с принципами Великой дидактики Коменского. Для достижения этого не надо ложной интеллектуальности, уподобления машины человеку. Она, кстати, выгодно отличается от человека неспособностью извращать положения рациональной дидактики и беспредельным терпением. Чем примитивней протокол общения с системой, тем меньше учащийся отвлекается от осваиваемого предмета и тем проще разработка учебного материала.
Реализованная на машине “Сетунь 70” с 27 терминалами учащихся автоматизированная система обучения “Наставник” первое практическое применение получила весной 1974 г. - был проведен подготовленный Н.С.Бахваловым коллоквиум по его курсу численного анализа на потоке численностью 150 студентов. Несмотря на чердачные условия, при которых и дневного света не было, не говоря уж о воздухе, тестироваться в системе всем понравилось, а установленные машиной оценки полностью подтвердились на экзамене в конце учебного года. Этот эксперимент убедительно подтвердил достаточность терминала с дюжиной клавиш и цифровым индикатором для обеспечения необходимого диалога учащегося с системой. Учебный материал работающим в “Наставнике” предоставляется в печатном виде - принцип “книга + компьютер”.
Ведущий разработчик программного обеспечения “Сетуни 70” Хосе Рамиль Альварес параллельно с созданием многотерминального экзаменатора, использованного для автоматизированного коллоквиума, интенсивно работал над реализацией подсистемы “Обучение” - главной дидактической компоненты “Наставника”, которая “обкатывалась” на фрагментах учебного материала “Язык Фортран”, создаваемого группой добровольцев (А.Л.Александров, В.Ш.Кауфман, Н.Б.Лебедева и др.). К 1977 г. подсистема “Обучение” вполне устоялась, курс “Язык Фортран” был готов и вскоре издан в виде 4-х брошюрок по 40-60 страниц. Оказалось, что студенты 2-го курса факультета ВМиК досконально овладевают Фортраном за 10-15 часов обучения в “Наставнике” (экономистам требовалось 20-30 часов, но результат был гарантирован - все прошедшие курс легко справлялись с заданиями практикума). В последующие годы по нашим четырем книжечкам Фортран в “Наставнике” освоили более 5 тыс. человек. Наша лаборатория с “Сетунью 70” и “Наставником” переехала в новое помещение факультета ВМиК во 2-м учебном корпусе. “Наставник” стали использовать для проведения коллоквиумов по матанализу, дифурам, для тестирования первокурсников по английскому языку. Все это продолжается и поныне. Однако ни одного курса в системе “Обучения”, подобного “Языку Фортран”, не появилось. Их пытались создавать в иных, “интеллектуальных” системах компьютеризации обучения, но о достигнутой дидактической эффективности данных нет, поскольку практического применения результатов не было.
http://ternarycomp.cs.msu.su/Papers/SETUNHIS.pdf
Коллектив проблемной лаборатории ЭВМ
НИВЦ МГУ - разработчиков Сетуней
Слева направо: Л.Г. Степанова, В.В. Веригина, В.П. Рыбакова, В.П. Гриднева, М.С. Стрижева, А.М. Тишулина, Р.А. Вятич, Т.П. Длиннова, М.Г. Каблукова, В.Е. Богданова, Н.П. Брусенцов, В.П. Розин, Н.С. Карцева, Л.М. Бедрединова, Б.В. Честнов, А.А. Сахаров, В.Я. Бедрединов, А.Ф. Добрянский, В.П. Шканаев
НИВЦ МГУ - разработчиков Сетуней
Слева направо: Л.Г. Степанова, В.В. Веригина, В.П. Рыбакова, В.П. Гриднева, М.С. Стрижева, А.М. Тишулина, Р.А. Вятич, Т.П. Длиннова, М.Г. Каблукова, В.Е. Богданова, Н.П. Брусенцов, В.П. Розин, Н.С. Карцева, Л.М. Бедрединова, Б.В. Честнов, А.А. Сахаров, В.Я. Бедрединов, А.Ф. Добрянский, В.П. Шканаев