Как я проходил врачебную комиссию на права
Наступление Нового, 1956 года ознаменовалось двумя знаменательными событиями в моей жизни – я окончил университет и приобрел автомобиль "Москвич 401" Не оправившись еще от напряжения, связанного с защитой диплома и сдачей госэкзамена по основам марксизма-ленинизма, я не спешил выходить на работу. К тому же возникли организационно-анкетные сложности с моим трудоустройством. Так что все располагало к тому, чтобы целиком посвятить себя машине. Дело было совершенно новое – я недостаточно хорошо представлял себе устройство автомобиля и не умел водить. Технический уровень я повышал по книгам и на "натуре", а основы вождения мне преподал однокурсник Алик Толкачев, за что я ему бесконечно благодарен. Машина стояла под окнами квартиры на Ленинском проспекте и по ночам я оттачивал свои навыки, гоняя взад и вперед по двору дома. Вскоре я отважился выехать и на улицу. Интенсивность автомобильного движения по Москве в те времена была на несколько порядков меньше нынешней и скоро, окончательно обнаглев, я распространил свои "бесправные" поездки аж до Воробьевых гор. Вспоминаю, как при виде милиционера с трудом удерживаюсь от того, чтобы не объехать его по дуге как можно большего радиуса.
Наконец наступил момент, когда надо было получать права. Этот процесс тогда сильно отличался от нынешнего. Экзамены по правилам и вождению принимались в единственном месте Москвы, в районе Солянки. Их можно было сдавать на своей машине. Медкомиссию проходили в поликлинике автозавода ЗИС.
В один из промозглых февральских дней мы с моим приятелем Димой Сухим, которого я уговорил составить себе компанию, отправились на комиссию. По наивности я представлял себе процедуру осмотра так: врач проверяет зрение и слух и выдает справку. Мне и в голову не приходило, что претендентам понадобится раздеваться, чтобы выяснить нет ли у них увечий и физических недостатков. Надо сказать, что жили мы в ту пору (а, впрочем, и теперь) довольно скромно - одежду, тем более исподнюю, которой не видно, старались донашивать что называется "до упора". В тот день на мне были лиловые трикотажные кальсоны, расставленные сзади большой фиолетовой заплатой. Она начиналась у поясницы и, плавно сужаясь, сходила на нет к промежности. Дома кальсоны проходили под условным названием "гамадрилы".
В назначенное время в поликлинике в ожидании медосмотра собралось в общей сложности около 30 человек обоего пола. Нас провели в довольно большой зал (предназначенный для занятий лечебной физкультурой) и велели раздеться до трусов. Большинство (соотечественники и теперь не уважают кальсон) так и поступили, но небольшая группка мялись в нерешительности.
- В чем дело? - спросила врач
- А как быть тем, кто в кальсонах? - прошелестел наиболее смелый.
- Засучить до колен! - после недолгого раздумья скомандовал медработник.
Делать было нечего, пришлось засучить, при этом максимально сдвинув гульфик вбок, чтобы исключить риск выпадения гениталий. Претендентам велели стать в круг. "Кальсонщики", стыдливо прикрываясь ладонями, выполнили это указание последними под гогот остальных. Врач расположилась в центре круга и, после того как смех утих, скомандовала: "Присесть на корточки". Пока мы стояли - фиолетовая заплата на "гамадрилах" не была видна людям напротив, но после того как я присел, они, один за другим, корчась от смеха, стали падать как кегли…
Справку о пригодности к вождению мне все же выдали.
Надеюсь эта история рассказанная одним из создателей "Сетуней" достаточно хорошо раскрывает процесс автомобилизации в СССР в 50-е годы 20 века.
